Много лет мы печатали газету в Литве. Но, после того как Литва вступила в Евросоюз и граница с Литвой была укреплена, мы не смогли в течение ночи доставить тираж в Беларусь. Тогда мы поехали в Смоленск. В Смоленске есть полиграфкомбинат федерального значения. Ещё при Ельцине мы стали в типографии России тиражировать «Народную волю» в течение пяти лет.

Газета задерживалась, отправлялась в милицейские участки. Но, я должен вам сказать, что за 25 лет мы не сорвали выпуск ни одного номера. Десятки раз пришлось испытывать прессинг и даже террор со стороны наших властей. Максимум были задержки на сутки-двое, когда газета доставлялась в Минск и распространялась по всей Беларуси. Но мы выдержали чёткий график.

В этот раз мы печатаемся в частной фирме, которая имеет свою типографию рядом с Москвой.

Кстати, после разговора с генеральным директором Белорусского Дома печати я послал телеграмму главе администрации президента Республики Беларусь. Что по надуманным причинам этот номер газеты не отпечатан. Потому что говорить, что из-за того, что сломался печатный станок, — это же просто ложь откровенная. Поэтому я написал в телеграмме кратко: «По надуманным причинам». Два дня назад я отправил заказным письмом расширенное письмо: что вот уже третий месяц пошёл, и газета «Народная воля» негосударственная, независимая, демократическая, печатается в Москве, а не в Минске, это же позорище. И это позорище не для редакции, это позорище для страны. И опять попросил: «Прошу срочно принять меры и решить эту проблему». Пока ответа нет.

Как только мы отпечатали в Москве первый номер газеты, доставили сюда в Минск, я весь тираж направил в «Белсоюзпечать» и «Белпочту». Тираж приняли у меня. Я считал, что этот номер утречком уже будет у моих подписчиков и в киосках для тех, кто покупает газету. Смотрю утром — нет газеты. Ни у подписчиков, ни в киоске. Я звоню в одну структуру и в другую.

Ещё два дня газета лежала. Потом «Белсоюзпечать», «Белпочта» сообщили: забирайте тираж и распространяйте, как считаете нужным, мы не будем. Бывают же такие случаи, когда другие газеты не успевали в график, и уходили машины с развозкой, не дожидаясь, пока какая-то газета будет полностью отпечатана. И никто трагедию не делал. И здесь, если бы, например, не было запрета для «Белпочты», для «Белсоюзпечати», то никто бы на это не обратил внимание. Взяли бы и этот номер, и следующий, вместе могли бы доставить и подписчикам, и покупателям.

Когда мы поняли, что нас уже вообще бросили… Когда не взяли для распространения номер, который мы уже отпечатали в Москве, нам стало ясно, что это идёт блокада целенаправленная, репрессивная блокада со стороны власти. Всё. И тогда в течение суток мы создали, сформировали волонтёрскую сеть, которая с каждым днём не просто расширялась, а множилась. На сегодняшний день у нас более 300 волонтёров.

Единственное, мы не можем дойти до каждого нашего подписчика, а их тоже не одна тысяча. А «Белпочта» нам не желает предоставить списочный состав, и мы не знаем, что где-то в деревне есть Сидоров, который является нашим подписчиком.

Когда такая же блокада была десятки лет тому назад, мы же организовали подписную систему сами. И тогда у нас все адреса были. Мы превратили ночную редакцию в почтамт практически: сидела группа студентов, пенсионеров, наёмных людей и сотрудников редакции, и каждый экземпляр газеты запечатывала в большой конверт, ставился штамп, что этот экземпляр должен уйти подписчику. Под утро мы эти полностью упакованные мешки с газетами везли на железнодорожный почтамт, высыпали на общий конвейер, за доставку платили дополнительно — и почта как письма доставляла газеты нашим читателям.

Если эта блокада затянется, нам придётся решать эту проблему по-новому. Мы уже объявляем своим читателям, что можно оформлять подписку через платёжную систему.

Я допускаю, что близок тот час, когда будут созданы частные структуры, которые возьмут на себя и доставку, и подписку, и распространение тех же газет. Это смешно, что у нас по всей стране маленькие газетные киоски принадлежат государству. Сегодня у меня в Минске десятки, может быть даже сотни киоскёров, которые готовы брать газету, если бы это их был киоск, потому что это же прибыль. Но киоск-то принадлежит государству. А в государстве у нас государь один там, понимаете. И это дикость, что в Беларуси киоски являются государственной собственностью.

Не знаю, как долго это протянется и надолго ли хватит сил, но сегодня нашу газету издаёт народ. Народ, на 100%. Когда мы бросили клич, что мы потеряли доходы, мы обратились через страницы газеты, что если народу нужна такая газета, пожалуйста, помогите нам издавать. Это не просто пожертвование, но это, скорее, помощь редакции в издании газеты.

И многие едут покупать к нам газету. Причём не один экземпляр, а выкупают для своих соседей, родственников, знакомых, по тридцать, пятьдесят экземпляров, сто. Это вторая часть наших доходов.

Работа редакции в творческом плане практически не изменилась. Вот на прошлой неделе меня пригласил министр информации, господин Луцкий, и опять завёл разговор, что газета очень остро критикует власти. Власти этим, естественно, не довольны.

Я ответил, что примерно в такие же трудные времена, всегда ко мне подходил или советник президента, или глава администрации. И тоже спрашивал, мол, власть недовольна твоей газетой, что ты будешь делать.

Я отвечал тогда и отвечаю сейчас: «Газета издавалась, соблюдая все наши законы. Газета будет издаваться на основе нашего законодательства и моральных принципов сотрудников, коллектива и главного редактора».

Мы не собираемся сегодня кому-либо служить. Мы не партийный орган. Мы не орган финансовых кругов каких-то олигархов. Мы — частная, независимая демократическая газета.

Мы солидарны со своими коллегами и мы расширили нашу редакцию. Мы же являемся средством массовой информации, а, скажем, TUT.BY лишили статуса СМИ, и их журналисты и фотокорреспонденты сегодня не имели возможность участвовать и освещать какие-то акции. Я некоторых включил в штат редакции газеты «Народная воля», потому что мы солидарны, приказом расширил редакцию, выдал удостоверения.

И сегодня сотрудники освещают массовые протестные акции и многие уже с документами, подтверждающими причастность к «Народной воле». Но и они задержаны: осуждены и в Гомеле, и в Минске. Что сделаешь, это уже сегодня такая участь прессы. Главное, чтобы нам потом не было стыдно, что мы отступили, что мы испугались, что мы ушли в сторону.

У печатной прессы ещё есть значительная часть аудитории. Ко мне сегодня приходят сотни людей. Это люди в основном зрелого возраста, потому что молодёжь держится за новые технологии. А люди среднего возраста, они ещё хотят держать в руках газету — и это значительная часть населения.

Потом газету можно передать из рук в руки. Сегодня на первой полосе в каждом номере у нас над названием газеты идёт слоган: «Прочитай сам — передай другому». И один экземпляр газеты может пройти через десятки, а то и сотни рук. Зачитывают газету до дыр.

У власти есть печатные газеты свои, но они односторонние. А наши газеты — независимые, негосударственные — разоблачают их фальшь, их фейковость. Чтобы не было этого разоблачительного эффекта, они наехали на эти немногие печатные газеты.

Ведь тогда можно зомбировать человека, бить ему по мозгам об одном и том же: когда у человека не будет никаких контраргументов, когда он не задумается, что есть же другая позиция, есть другая точка зрения, есть другой взгляд.

Они считали, что, если прикроют все печатные газеты, которых немного, у них в руках будет только беларусское телевидение, беларусское радио со всеми каналами, свои газеты, которые печатаются в том же Доме печати. И другой точки зрения у людей не будет...