— Когда Кате и Даше дали семь суток, стало понятно, что что-то не так. Мы рассчитывали, что будет или штраф, или все 15 суток. А тут такое странное решение — семь суток. После стало известно, что Катя и Даша становятся фигурантками уголовного дела. Я считаю, что, с одной стороны, это месть. Месть за стримы и за предыдущую работу Кати и Даши. А с другой стороны, это политика запугивания журналистов. Не только «Бeлсата», но и всех журналистов в принципе — кто готов давать независимую информацию в Беларуси.

 — Для госорганов все журналисты не зарегистрированных министерством информации медиа журналистами не являются.

 — Однако это не мешает штрафовать нас несколько лет подряд за изготовление материалов СМИ, хотя мы вроде бы и не журналисты. Так мы журналисты или не журналисты? Определитесь, пожалуйста.

Да, «Бeлсат» работает нелегально в Беларуси с первого дня своего существования. Это всё понимают коллеги и все, кто у нас работает. И это определённые риски. Все тоже это знают. Но уголовное дело — по-моему, уже очень серьёзный перебор. Мы ещё справляемся со всеми штрафами, и даже в каком-то смысле к этому привыкли. Это такой своеобразный налог на независимую информацию. Так мы это воспринимаем. Мы привыкли к тому, что именно нас, «бeлсатовцев», задерживают регулярно уже несколько лет.

Но привыкнуть к таким вещам, как уголовное наказание, как аресты по 15, по 30 дней, когда суммируются вот эти вот «сутки»… Это очень опасная ситуация.

— Было ли опасение, что всё может окончиться уголовным делом в отношении Катерины, Дарьи?

 — Перед этим фигурантами также уголовного дела стали и другие наши коллеги из «Бeлсата». Это Дима Солтан, Дима Кравчук, Артём Богуславский. Но у них, к счастью, мера пресечения не такая суровая. Их не поместили в изолятор. Они просто отсидели «сутки» и отделались штрафом. Ожидали ли мы, что будет продолжение? В принципе, никто не исключал, что будут новые фигуранты уголовных дел среди журналистов. Но мы до конца надеялись, что таких мер содержания, как изолятор и тюрьма, не будет.

— Катерину Андрееву во время и после выборной кампании 2020 года не раз задерживали при исполнении профессиональных обязанностей и привлекали к административной ответственности. На журналистку велась охота?

 — Охота велась на всех, кто ведёт стримы. Стримы стали болевой точкой властей, их всячески хотели не допустить. Наши съёмочные группы выслеживались ещё когда собирались подписи, проходили предвыборные встречи, митинги. В Гродно была такая история: милиционеры нас выследили и сказали, что, если будет ещё хоть одна секунда стрима, — нас задержат и конфискуют аппаратуру.

Ещё до выборов происходило адресное отключение мобильной связи. Например, когда мы планировали вести стрим со встречи, посвящённой выборам, внезапно у наших операторов и журналистов переставали работать мобильные телефоны. И интернет, и вообще любая связь.

Была ли охота именно на Катю или именно на Дашу? Я считаю, что была и продолжается охота на тех, кто активно вещает, делает стримы, снимает видео. К Кате, я знаю, у спецслужб может быть ещё особенное отношение прежде всего потому, что Катя вместе с Игорем Ильяшем (муж Катерины Андреевой. — Прим. ред.) — авторы многочисленных расследований. Например, про то, как Беларусь торгует с непризнанными ЛНР и ДНР, как сотрудничает с властями Крыма. Они также вели журналистское расследование про боевиков беларусского происхождения, которые воюют или воевали на Донбассе, которые вернулись в Беларусь, и спецслужбы с ними ничего не делают.

Я думаю, что это ещё дополнительный момент, из-за которого Катя Андреева и Игорь Ильяш интересны спецслужбам. Не исключаю, что Игорь, который сейчас находится на «сутках», ему дали 15, тоже может быть привлечён к какой-либо уголовной ответственности или начнутся какие-то допросы. Мы совершенно не знаем, что будет дальше.

Катю всегда интересовали хардкорные темы: боевики на Донбассе, коррупция. Вместе с Игорем они разрабатывали эти темы. Кроме того, Катя очень харизматичная, классная журналистка для стримов. Ей нравится драйв стримов, она любит их делать и снимать. Во время такой работы она выкладывается на 120%. И видно, что у неё получается.

Именно стримы стали для неё основной работой во время выборов и после. Это то, чем она занималась последние месяцы больше всего. Мы надеялись, что Катя вернётся и к расследованиям. Потому что журналистов, которые берутся за расследования, очень мало. Но пока приоритетом для неё были именно стримы, выход в эфир вживую.

Кроме давления властей, известно, что Кате угрожали в социальных сетях. И это был такой фидбек на её и Игоря расследование про боевиков на Донбассе. Потому что оттуда это шло, оттуда ноги росли. У нас был серьёзный разговор с Катей по поводу угроз. Она говорила: «Я понимаю, что они просто хотят меня выбить из колеи. Они мне специально угрожают, хотят напугать, но у них ничего не получится». Она старалась не принимать это близко к сердцу, хотя угрозы были на самом деле страшные — если учитывать, что писали люди, у которых, возможно, действительно есть боевой опыт на Донбассе и которым не понравилось, что Катя про них написала.

Задержания, штрафы, суды, повестки, какие-то звонки милиционеров, что нужно явиться по повестке, что хотят поговорить… Это всё отнимает очень много энергии. Кроме того, ты постоянно понимаешь, что у тебя могут изъять твой личный телефон, у тебя или у твоего оператора могут изъять технику, которая тоже стоит денег. Тебя могут задержать и бросить за решётку. Ты чувствуешь за всё ответственность, что твой коллега остаётся фактически без инструмента для работы, для зарабатывания на жизнь.

Это тоже очень весомый удар по журналистам. И всегда держишь в голове, что лучше не попадаться. Да, может, тебя выпустят, проверят документы, выпишут повестку и дадут штраф, но всегда есть риск, что останемся без техники и фактически без работы. Также это значит, что уменьшатся возможности телеканала: мы не сможем снять какие-то сюжеты, сделать репортажи и стримы.

— Какие материалы делала Дарья Чульцова? Впервые ли оказалась в такой ситуации?

 — В статусе подозреваемой по уголовному делу она оказалась впервые. Но не впервые — в милиции: её задерживали как журналистку, как оператора. Особенность и ценность Даши — она универсал: и журналист, и оператор. Дело в том, что она раньше работала в Могилёве как журналист с напарником-оператором. В сентябре решила переехать в Минск и написала мне об этом: что в Минске больше работы, интереснее, и она бы хотела попробовать себя ещё в качестве оператора. Оказалось, что в Могилёве она не просто ездила на съёмки с оператором, но постоянно спрашивала у него, как что-то делать, пробовала сама что-то снимать. И уже в Минске — после переезда — она стала работать и как журналист, и как оператор.

У Даши, я уверен, большое будущее как у тележурналиста. Когда человек умеет и понимает, как снимать сюжет, репортажи, то он сразу на полголовы выше коллег, которые только журналисты и не знакомы с операторским делом.

Даша работает с общественно-политическими, социальными темами, рассказывает про проблемы людей. Ну, а в Минске ещё начала выходить на стримы как оператор. В тот день — 15 ноября — она работала с Катей как оператор…

Насколько помню, в Могилёве Дашу не задерживали. Возможно, только повестки приходили по нашей «любимой» статье 22.9 кодекса об административных правонарушениях. Были штрафы. Задержания начались в Минске. Из-за характера своей работы отлично помню дни, когда мы сначала искали, в каком она РУВД, потом — когда нашли — как я контактировал с мамой Даши.

Это всегда тяжело, звонить и говорить маме: «Здравствуйте, меня зовут Дима Егоров, я из „Бeлсата“, вашу дочь только что задержали. Вы не волнуйтесь, мы знаем, где она, мы обеспечим ей адвоката…». И особенно нелегко это в случае Даши, потому что она молодая журналистка, в самом-самом начале своего пути. Я понимаю, как это психологически тяжело переживать и самому журналисту, и близким, которые не знают, что с человеком происходит сейчас. Потому что мы помним бэкграунд этих всех задержаний, как избивают людей, как их избивали в первые дни после выборов. Никогда не знаешь, что будут делать с журналистами.

Что происходит с Дашей сейчас, нам неизвестно, потому что адвоката к ней не пускают, связи практически нет никакой. Недавно отправили ей посылку. Надеюсь, что всё дойдёт, ей там будет легче. Очень важно, чтобы им всем писали, чтобы они не чувствовали себя в полной изоляции, что про них забыли.

— Что предпринимает «Бeлсат» в защиту своих журналистов?

 — Прежде всего, мы обеспечиваем юридическую помощь. Мы помогаем с адвокатами абсолютно всем нашим журналистам, которые попадают в беду. Мы в постоянном контакте с близкими, с родными — и Кати, и Даши, и Игоря, который находится в изоляторе.

Но не так просто здесь что-то предпринять, хоть как-то повлиять на беларусские власти. У меня такое ощущение, что они полностью самоизолировались и в каком-то вакууме. Я даже не уверен, есть ли какие-то возможности дипломатического взаимодействия, например, между Польшей и Беларусью, потому что «Бeлсат» — официально польский телеканал. Не уверен, что вообще эти связи сохранились, потому что риторика такая, что Польша и Литва — это главные враги. Тяжело что-то предпринимать на политическом уровне.

Мы можем говорить и говорим об этом везде, где только возможно, что наши журналисты попали в такую беду. Нам помогают наши коллеги из других медиа. Мы рассказываем про то, как работаем и как в такой ситуации оказалась вообще вся беларусская журналистика.

Несмотря ни на что, журналисты выходят и продолжают работать, снимают сюжеты. Я восхищен твёрдостью и смелостью коллег. Я вижу, что потенциал очень велик. Многих это преследование ещё больше укрепило в том, что журналистика, несение правды и независимой информации — то, что нельзя сегодня бросать. Нельзя залечь на дно, потому что тогда это всё перечеркнёт, перечеркнёт предыдущие годы работы.

eПо-моему, только теперь стало абсолютно ясно для всех коллег, что аресты журналистов, например, «Бeлсата» или TUT. BY, это не проблема только «Бeлсата» или только TUT.BY. Это проблема нас всех. Потому что это может случиться с каждым. «Бeлсату» в очередной раз отказали в аккредитации, но, условно говоря, на следующий день начинается кампания по «нормализации ситуации» с аккредитациями — аккредитацию забирают вообще у всех.

Нам очень важно реагировать на малейшие случаи преследования журналистов. Нельзя оставлять без внимания. Сегодня — «Бeлсат», завтра — другое медиа. Это наступление на всех журналистов. Если мы будем дальше отступать, власти продолжат дальше наступать. Я не рад, что вся эта ситуация случилась, но я рад, что это давление на СМИ вызвало такую реакцию, что мы солидаризуемся ещё в большей степени.